Хашашины (от араб. حشّاشين — «употребляющие гашиш»),
вошедшие в европейские языки как ассасины — агрессивная секта
низаритской ветви исмаилитов, получившая известность и политическое
влияние в средневековой Европе и исламском мире. Отличалась строгой
дисциплиной и совершением многочисленных религиозно и политически
мотивированных убийств.
Орден хашашинов был основан в Иране
фатимидским миссионером, персом Хассаном ибн Саббахом (ум. в 1124 году).
Глава секты в созданной Ибн Саббахом иерархической системе власти носил
титул «Шейх аль-Джабаль» (среди крестоносцев он стал известен как
«Горный Старец»).
Из горной крепости Аламут, расположенной к
северо-западу от иранского города Казвин и захваченной Ибн Саббахом в
1091 году, в последующие два столетия хашашины распространили своё
влияние на многие области мусульманского мира, создав цепь укреплённых
горных фортов в северном Иране и Сирии и проводя политику тайных убийств
своих врагов и оппонентов. Среди их жертв — Низам аль-Мульк,
покровитель учёности и визирь султана Малик-Шаха, пославшего две
неудачные военные экспедиции против этого ордена.
К концу XI века
хашашины прочно укрепились в северо-западной Сирии; неприступной
цитаделью им служила расположенная в этом районе горная крепость Масйаф.
Глава ордена в Сирии Рашид ад-Дин ас-Синан (ум. в 1192 году), ставший
следующим «Горным Старцем», проводил политику террора в отношении
прибывающих крестоносцев. К 1256 году иранские крепости ордена были
разрушены монголами под предводительством Хулагу-хана. Шестнадцатью
годами позже, в 1273 году, укрепления в Сирии были уничтожены мамлюкским
правителем Бейбарсом I, и сирийские хашашины рассеялись по соседним
странам.
Хашашины — террористы Средневековья
Хашашины
— члены низаритской ветви шиитской секты исмаилитов. В Европе самое
раннее упоминание о хашашинах относится ко временам первых Крестовых
походов. В своих разведывательных донесениях крестоносцы сообщали о
закрытой фанатичной мусульманской секте и её Великом Владыке, шейхе
Хассане ибн Саббахе. Секретная террористическая организация, состоявшая
преимущественно из персов, с жесткой внутренней иерархией и дисциплиной,
фанатичной преданностью своим лидерам, в результате своей деятельности и
окружавшей её мистической атмосферы приобрела влияние, совершенно не
соответствовавшее её численности.
На протяжении почти трех веков
эта секта терроризировала раннесредневековый мир. Многие арабские и
европейские аристократы пали от кинжалов убийц-хашашинов. Несмотря на
многочисленную охрану, королей убивали прямо на их тронах, имамы, шейхи и
султаны находили смерть в своих опочивальнях. С тех пор на многих
европейских языках слово «ассасин» означает «убийца» или «наемный
убийца».
Ранний шиизм и его ответвления
После
смерти пророка Мухаммеда, когда поднялся вопрос о том, кто станет
главой мусульманской общины, а значит, по тем временам весьма большого и
могущественного государства, исламская умма претерпела раскол на два
враждующих лагеря: суннитов, приверженцев ортодоксального направления
ислама и шиитов, которых поначалу называли протестантами исламского
мира.
Часть мусульман выступала за то, что власть должна
принадлежать только прямым потомкам пророка Мухаммеда, то есть прямым
потомкам Али ибн Абу Талиба, двоюродного брата пророка, женатого на
Фатиме, самой любимой дочери Мухаммеда. По их мнению, близкое родство с
пророком Мухаммедом делали потомков Али единственно достойными
правителями исламского государства. Отсюда пошло название шиитов —
«ши’ат Али» («партия Али»). Шииты, находившееся в меньшинстве,
нередко подвергались гонениям со стороны суннитского правящего
большинства, поэтому они были часто вынуждены находиться в подполье.
Разрозненные шиитские общины были изолированы друг от друга, контакты
между ними были сопряжены с величайшими сложностями, а нередко — и
угрозой для жизни. Часто члены отдельных общин, находясь рядом, не
подозревали о соседстве единоверцев-шиитов, так как принятая у них
практика позволяла шиитам скрывать свои истинные взгляды. Вероятно,
многовековой изолированностью и вынужденной замкнутостью можно объяснить
большое количество самых разнообразных, порой чрезвычайно нелепых и
безрассудных ответвлений в шиизме.
Шииты по своим убеждениям были
имамитами, считавшими, что рано или поздно мир возглавит прямой потомок
четвёртого халифа Али. Главное направление в шиизме основывалось на
вере в то, что в качестве воскресшего имама выступит двенадцатый имам,
Мухаммед Абуль-Касым (бен Аль-Хосан), появившийся в Багдаде в IX веке и
бесследно исчезнувший в 12-летнем возрасте. Большая часть шиитов свято
верила в то, что именно Абуль-Касым являлся «скрытым имамом», которому в
будущем предстоит вернуться в человеческий мир в виде мессии-махди .
Последователи двенадцатого имама впоследствии стали называться
«двунадесятниками». Таких же взглядов придерживаются современные шииты. Примерно
по этому же принципу формировались и остальные ответвления в шиизме.
«Пятиричники» — верили в культ пятого имама Зейда ибн Али, внука
шиитского имама-мученика Хуссейна. В 740 году Зейд ибн Али поднял
шиитское восстание против Омеядского халифа и погиб в бою, сражаясь в
первых рядах повстанческой армии. Позднее пятиричники разделились на три
мелких ответвления, признававших право имамата за теми или иными
потомками Зейда ибн Али. Параллельно с зейдидами (пятиричниками), в
конце XVIII века зародилось движение исмаилитов, впоследствии получившее
широкий отклик в исламском мире.
В X веке исмаилитами был
основан Фатимидский халифат. К этому времени исмаилитское влияние
распространилось на Северную Африку, Палестину, Сирию, Ливан, Йемен,
Сицилию, а также на, священные для мусульман, города Мекку и Медину.
Однако в остальном исламском мире, включая ортодоксальных шиитов,
исмаилитов считали опаснейшими еретиками и при любом удобном случае
жестоко преследовали. Примерно в этот исторический период из среды
воинствующих исмаилитов выделилось ещё более радикальное и непримиримое
двжиение низаритов, наиболее известными из которых стала секта
хашашинов.
Хассан ибн Саббах и хашашины
Жестокие
преследования исмаилитов-низаритов вынудили их к активному
сопротивлению. Перейдя на нелегальное положение, низариты ответили
террором на террор. На политической сцене появился создатель секты
хашашинов и будущий основатель низаритского государства в горных районах
Персии, Сирии, Ирака и Ливана — шейх Хасан I ибн Саббах (1051—1124).
О
самом Ибн Саббахе, как и об его жизни, скрытой от посторонних глаз,
известно мало, что только укрепляет ореол таинственности, который ещё
при его жизни окутывал все, что было связано с этим человеком. Примкнув
в зрелом возрасте к исмаилитам, Ибн Саббах загорелся идеей создания
отдельного исмаилитского государства. С 1081 года, находясь в Каире (в
то время — столице Фатимидского халифата), он начал активно собирать
сторонников, объединяя их под знаменем скрытого имама из
новопровозглашенной династии Низаритов. Будучи искусным проповедником и
оратором, он быстро сплотил вокруг себя большое число почитателей,
учеников и последователей. Однако одного сочувствия и поддержки
широких масс общества для создания государства было недостаточно —
требовалась сплоченная организация, способная дать отпор врагам. По
всему халифату создавались подпольные группы проповедников, которые,
кроме пропаганды нового учения, занимались систематическим сбором
различной информации разведывательного характера. Эти разбросанные
ячейки в любой момент были готовы по приказу Ибн Саббаха выступить как
мобильные боевые террористические группы.
В 1090 году, в самый
разгар репрессий, Ибн Саббах бежал из Каира и спустя несколько месяцев
объявился в южной части Каспия, в горных районах Западной Персии. К
этому времени, он уже находился в зените популярности и имел собственную
организацию исмаилитов-низаритов (ставшую впоследствие известной, как
организация хашашинов). Но прежде, чем приступить к созданию
государства, Ибн Саббаху требовалось захватить какую-то территорию,
превратив её в центр своего движения.
Его выбор пал на
неприступную крепость, возведенную на высокой скале Аламут, скрытой
среди горных хребтов на берегу Каспийского моря. Сама скала Аламут, что в
переводе с местного наречия означает «Гнездо орла», на фоне гор
казалась естественной природной крепостью. Подходы к ней были перерезаны
глубокими ущельями и бушующими горными потоками. Выбор Ибн Саббаха во
всех отношениях оправдывал себя. Нельзя было представить более выгодного
в стратегическом отношении места для создания столицы-символа тайного
ордена. Ибн Саббах овладел этой неприступной крепостью практически без
боя. Позднее, хашашины также захватили ряд крепостей в горах Курдистана,
Фарса и Альбурса, а также несколько замков на западе — в горных районах
Ливана и Сирии.
Хашашинам в некоторой степени повезло. Вскоре
после захвата крепости Аламут умер сельджукидский султан Малик-шах.
После этого долгих двенадцать лет государство Сельджукидов сотрясали
междоусобные распри за трон. Все это время им было не до сепаратистов,
окопавшихся в Аламуте. Объединив горные районы Персии, Сирии, Ливана и
Ирака, хашашины фактически создали исмаилитское государство,
просуществовавшее почти два столетия, с 1090 по 1256 год. Ибн Саббах
установил в Аламуте для всех без исключения суровый образ жизни. Первым
делом он демонстративно, в период мусульманского поста Рамадан, отменил
на территории своего государства все законы шариата. За малейшее
отступление грозила смертная казнь. Он наложил строжайший запрет на
любое проявление роскоши. Ограничения касались всего: пиров, потешной
охоты, внутреннего убранства домов, дорогих нарядов и т. п. Суть
сводилась к тому, что в богатстве терялся всякий смысл. Зачем оно нужно,
если его нельзя использовать? На первых этапах существования
Аламутского государства Ибн Саббаху удалось создать нечто, похожее на
средневековую утопию, которой не знал исламский мир и о которой даже не
задумывались европейские мыслители того времени. Таким образом, он
фактически свел на нет разницу между низшими и высшими слоями общества.
По мнению некоторых историков, государство исмаилитов-низаритов сильно
напоминало коммуну, с той разницей, что власть в ней принадлежала не
общему совету вольных тружеников, а все-таки авторитарному духовному
лидеру-вождю.
Сам Ибн Саббах подавал своим приближенным личный
пример, до конца своих дней ведя чрезвычайно аскетичный образ жизни. В
своих решениях он был последователен и, если того требовало, бессердечно
жесток. Он приказал казнить одного из своих сыновей лишь по подозрению в
нарушении им установленных законов.
Объявив о создании
государства, Ибн Саббах отменил все сельджукидские налоги, а вместо них
приказал жителям Аламута строить дороги, рыть каналы и возводить
неприступные крепости. По всему миру его агенты-проповедники скупали
редкие книги и манускрипты, содержавшие различные знания. Ибн Саббах
приглашал или похищал в свою крепость лучших специалистов различных
областей науки, начиная от инженеров-строителей, заканчивая медиками и
алхимиками. Хашашины смогли создать систему фортификаций, которая не
имела себе равных, а концепция обороны вообще на несколько веков
опередила свою эпоху. Сидя в своей неприступной горной крепости, Ибн
Саббах отправлял убийц-смертников по всему государству Сельджукидов. Но к
тактике террористов-самоубийц Ибн Саббах пришёл не сразу. Существует
легенда, согласно которой он принял такое решение благодаря случаю.
Во
всех концах исламского мира по поручению Ибн Саббаха, рискуя
собственными жизнями, действовали многочисленные проповедники его
учения. В 1092 году в городе Сава, расположенном на территории
Сельджукидского государства, проповедники хашашинов убили муэдзина,
опасаясь, что тот выдаст их местным властям. В отместку за это
преступление, по приказу Низама аль-Мулька, главного визиря
сельджукидского султана, предводителя местных исмаилитов схватили и
предали медленной мучительной смерти. После казни его тело показательно
проволокли по улицам Савы и на несколько дней вывесили труп на главной
базарной площади. Эта казнь вызвала взрыв негодования и возмущения в
среде хашашинов. Возмущенная толпа жителей Аламута подошла к дому своего
духовного наставника и правителя государства. Легенда гласит о том, что
Ибн Саббах поднялся на крышу своего дома и громогласно произнес:
«Убийство этого шайтана предвосхитит райское блаженство!»
Не
успел Ибн Саббах спуститься в свой дом, как из толпы выделился молодой
человек по имени Бу Тахир Аррани и, опустившись на колени перед Ибн
Саббахом, изъявил желание привести в исполнение вынесенный смертный
приговор, даже если при этом придется заплатить его собственной жизнью.
Небольшой
отряд фанатиков-хашашинов, получив благословение от своего духовного
лидера, разбился на мелкие группы и двинулся в сторону столицы
государства Сельджукидов. Ранним утром 10 октября 1092 года Бу Тахир
Аррани каким-то способом умудрился проникнуть на территорию дворца
визиря. Спрятавшись в зимнем саду, он терпеливо ожидал свою жертву,
прижав к груди огромный нож, лезвие которого было предварительно смазано
ядом. Ближе к полудню на аллее появился человек, одетый в очень богатые
одеяния. Аррани никогда не видел визиря, но, судя по тому, что
человека, идущего по аллее, окружало большое количество телохранителей и
рабов, убийца решил, что это мог быть только визирь. За высокими,
неприступными стенами дворца телохранители чувствовали себя слишком
уверенно и охрана визиря воспринималась ими как не более чем ежедневная
ритуальная повинность. Улучив удобный момент, Аррани подскочил к визирю и
нанес ему, по меньшей мере, три удара отравленным ножом. Стража
подоспела слишком поздно. Прежде чем убийца был схвачен, визирь уже
извивался в предсмертных судорогах. Cтража практически растерзала
Аррани, но смерть Низама аль-Мулька стала символическим сигналом к
штурму дворца. Хашашины окружили и подожгли дворец визиря. Смерть
главного визиря государства Сельджукидов повлекла за собой настолько
сильный резонанс во всем исламском мире, что это невольно подтолкнуло
Ибн Саббаха к очень простому, но, тем не менее, гениальному выводу:
можно выстроить весьма эффективную оборонительную доктрину государства
и, в частности, движения исмаилитов-низаритов, не затрачивая
значительные материальные средства на содержание большой регулярной
армии. Необходимо было создать свою «спецслужбу», в задачи которой
входило бы устрашение и показательное устранение тех, от кого зависело
принятие важных политических решений; спецслужбу, которой ни высокие
стены дворцов и замков, ни огромная армия, ни преданные телохранители не
могли бы ничего противопоставить, чтобы защитить потенциальную жертву. Прежде
всего, следовало наладить механизм сбора достоверной информации. К
этому времени у Ибн Саббаха во всех уголках исламского мира уже
действовало бесчисленное количество проповедников, которые регулярно
сообщали ему обо всех происходящих событиях. Однако новые реалии
требовали создания разведывательной организации качественно иного
уровня, агенты которой имели бы доступ к высшим эшелонам власти.
Хашашины одни из первых ввели понятие «вербовка». Имам — вождь
исмаилитов — обожествлялся, преданность единоверцев Ибн Саббаху делала
его непогрешимым; его слово было больше чем закон, его воля
воспринималась как проявление божественного разума. Исмаилит, входящий в
разведывательную структуру, почитал выпавшую на него долю как
проявление высочайшей милости Аллаха. Ему внушалось, что он появился на
свет лишь для выполнения своей «великой миссии», перед которой меркнут
все мирские соблазны и страхи.
Благодаря фанатичной преданности
своих агентов, Ибн Саббах был информирован обо всех планах врагов
исмаилитов, правителей Шираза, Бухары, Балха, Исфахана, Каира и
Самарканда. Однако организация террора была немыслима без создания
продуманной технологии подготовки профессиональных убийц, безразличие к
собственной жизни и пренебрежительное отношение к смерти которых делало
их практически неуязвимыми.
В своей штаб-квартире в горной
крепости Аламут, Ибн Саббах создал настоящую школу по подготовке
разведчиков и диверсантов-террористов. К середине 90-ых гг. XI века
Аламутская крепость стала лучшей в мире академией по подготовке тайных
агентов узкого профиля. Действовала она крайне просто, тем не менее,
достигаемые ею результаты были весьма впечатляющи. Ибн Саббах сделал
процесс вступления в орден очень сложным. Примерно из двухсот кандидатов
к завершительной стадии отбора допускали максимум пять-десять человек.
Перед тем, как попасть во внутреннюю часть замка, кандидату сообщалось о
том, что, приобщившись к тайному знанию, обратного пути из ордена у
него быть не может.
Одна из легенд гласит о том, что Ибн Саббах,
будучи человеком разносторонним, имевшим доступ к разного рода знаниям,
не отвергал чужого опыта, почитая его как желанное приобретение. Так,
при отборе будущих террористов, он воспользовался методикой древних
китайских школ боевых искусств, в которых отсеивание кандидатов
начиналось задолго до первых испытаний. Молодых юношей, желавших
вступить в орден, держали перед закрытыми воротами от нескольких суток
до нескольких недель. Только самых настойчивых приглашали во внутренний
двор. Там их заставляли несколько дней впроголодь сидеть на холодном
каменном полу, довольствуясь скудными остатками пищи и ждать, порой под
ледяным проливным дождем или снегопадом, когда их пригласят войти внутрь
дома. Время от времени на внутреннем дворе перед домом Ибн Саббаха
появлялись его адепты из числа прошедших первую степень посвящения. Они
всячески оскорбляли, даже избивали молодых людей, желая проверить,
насколько сильно и непоколебимо их желание вступить в ряды хашашинов. В
любой момент молодому человеку позволялось подняться и уйти восвояси.
Лишь прошедшие первый круг испытаний допускались в дом Великого Владыки.
Их кормили, отмывали, переодевали в добротную, теплую одежду… Для них
начинали приоткрывать «врата иной жизни».
То же предание гласит о
том, что хашашины, силой отбив труп своего товарища, Бу Тахира Аррани,
похоронили его по мусульманскому обряду. По приказу Ибн Саббаха на
воротах крепости Аламут была приколочена бронзовая табличка, на которой
было выгравировано имя Бу Тахира Аррани, а напротив него, имя его жертвы
— главного визиря Низама аль-Мулька. С годами эту бронзовую табличку
пришлось увеличить в несколько раз, так как список стал составлять уже
сотни имен визирей, князей, мулл, султанов, шахов, маркизов, герцогов и
королей. Хашашины отбирали в свои боевые группы физически сильных
молодых людей. Предпочтение отдавалось сиротам, поскольку от хашашина
требовалось навсегда порвать с семьей. После вступления в секту его
жизнь всецело принадлежала «Старцу Горы», как называли Великого Владыку.
Правда, в секте хашашинов они не находили решения проблем социальной
несправедливости, зато «Старец Горы» гарантировал им вечное блаженство в
райских садах взамен отданной реальной жизни.
Ибн Саббах
придумал довольно простую, но чрезвычайно эффективную методику
подготовки так называемых «фидаинов». «Старец Горы» объявил свой дом
«храмом первой ступени на пути в Рай». Кандидата приглашали в дом Ибн
Саббаха и одурманивали гашишем. Затем, погруженного в глубокий
наркотический сон, будущего фидаина переносили в искусственно созданный
«райский сад», где его уже ожидали смазливые девы, реки вина и обильное
угощение. Окружая растерянного юношу похотливыми ласками, девушки
выдавали себя за райских девственниц-гурий, нашептывая будущему
хашашину-смертнику, что он сможет сюда вернуться как только погибнет в
бою с неверными. Спустя несколько часов ему опять давали наркотик и,
после того как он вновь засыпал, переносили обратно. Проснувшись, адепт
искренне верил в то, что побывал в настоящем раю. С первого мига
пробуждения реальный мир терял для него какую-либо ценность. Все его
мечты, надежды, помыслы были подчинены единственному желанию вновь
оказаться в «райском саду», среди столь далеких и недоступных сейчас
прекрасных дев и угощений.
Стоит заметить, что речь идет об XI
веке, нравы которого были настолько суровы, что за прелюбодеяние могли
просто-напросто забить камнями. А для многих малоимущих людей, ввиду
невозможности заплатить калым за невесту, женщины были просто
недосягаемой роскошью.
«Старец Горы» объявил себя чуть ли не
пророком. Для хашашинов он был ставленником Аллаха на земле, глашатаем
его священной воли. Ибн Саббах внушал своим адептам, что они могут
попасть в райские сады, минуя чистилище, лишь при одном условии: приняв
смерть по его непосредственному приказу. Он не переставал повторять
изречение в духе пророка Мухаммеда: «Рай покоится в тени сабель». Таким
образом, хашашины не только не боялись смерти, но страстно её желали,
ассоциируя её с долгожданным раем.
Вообще, Ибн Саббах был
мастером фальсификации. Иногда он использовал не менее эффективный прием
убеждения или, как сейчас называют, «промывания мозгов». В одном из
залов Аламутской крепости, над скрытой ямой в каменном полу, было
установлено большое медное блюдо с аккуратно вырезанной по центру
окружностью. По приказу Ибн Саббаха, один из хашашинов прятался в яме,
просовывая голову через вырезанное в блюде отверстие, так что со
стороны, благодаря искусному гриму, казалось, будто-бы она отсечена. В
зал приглашали молодых адептов и демонстрировали им «отсеченную голову».
Неожиданно из темноты появлялся сам Ибн Саббах и начинал совершать над
«отсеченной головой» магические жесты и произносить на «непонятном,
потустороннем языке» таинственные заклинания. После этого, «мертвая
голова» открывала глаза и начинала говорить. Ибн Саббах и остальные
присутствующие задавали вопросы относительно рая, на которые «отсеченная
голова» давала более чем оптимистические ответы. После того, как
приглашенные покидали зал, помощнику Ибн Саббаха отрубали голову и на
следующий день выставляли её напоказ перед воротами Аламута. Или
другой эпизод: доподлинно известно, что у Ибн Саббаха было несколько
двойников. На глазах у сотни рядовых хашашинов двойник, одурманенный
наркотическим зельем, совершал показательное самосожжение. Таким
способом Ибн Саббах якобы возносился на небеса. Каково же было удивление
хашашинов, когда на следующий день Ибн Саббах представал перед
восхищенной толпой целым и невредимым.
Один из европейских послов
после посещения Аламута — ставки «Старца Горы», вспоминал: «Хассан
обладал прямо таки мистической властью над своими подданными. Желая
продемонстрировать их фанатичную преданность, Хассан сделал едва
заметный взмах рукой и несколько стражников, стоявших на крепостных
стенах, по его приказу незамедлительно сбросились в глубокое ущелье…»
Кроме
«идеологической подготовки», хашашины очень много времени проводили в
ежедневных изнурительных тренировках. Будущий хашашин-смертник был
обязан прекрасно владеть всеми видами оружия: метко стрелять из лука,
фехтовать на саблях, метать ножи и сражаться голыми руками. Он должен
был превосходно разбираться в различных ядах. «Курсантов» школы убийц
заставляли по много часов и в зной и в лютую стужу сидеть на корточках
или неподвижно стоять, прижавшись спиной к крепостной стене, чтобы
выработать у будущего «носителя возмездия» терпение и силу воли. Каждого
хашашина-смертника готовили для «работы» в строго определенном регионе.
В программу его обучения входило также изучение языка того государства,
в котором его могли задействовать.
Особое внимание уделялось
актёрскому мастерству — талант перевоплощения у хашашинов ценился не
меньше, чем боевые навыки. При желании они умели изменяться до
неузнаваемости. Выдавая себя за бродячую цирковую труппу, монахов
средневекового христианского ордена, лекарей, дервишей, восточных
торговцев или местных дружинников, хашашины пробирались в самое логово
врага, чтобы убить там свою жертву. Как правило, после выполнения
приговора, вынесенного «Старцем Горы», хашашины даже не пытались
скрыться с места покушения, с готовностью принимая смерть или убивая
себя самостоятельно. Саббахиты, или «люди горных крепостей», как часто
называли хашашинов, даже находясь в руках палача и подвергаясь
изуверским средневековым пыткам пытались сохранять улыбки на своих
лицах. Слухи о «Старце Горы» очень быстро распространились далеко за
пределы исламского мира. Многие из европейских правителей платили дань,
желая избежать его гнева. Ибн Саббах рассылал по всему средневековому
миру своих убийц, никогда не покидая, впрочем, как и его последователи,
своего горного убежища. В Европе предводителей хашашинов в суеверном
страхе называли «горными шейхами», часто даже не подозревая, кто именно
сейчас занимает пост Верховного Владыки. Почти сразу после образования
ордена, Ибн Саббах смог внушить всем правителям, что от его гнева
невозможно укрыться. Осуществление «акта божьего возмездия» — это лишь
вопрос времени.
Примером «отсроченного акта возмездия» может
служить характерный случай, дошедший до нас благодаря многочисленным
преданиям, передаваемым из уст в уста уцелевшими хашашинами. (Со времен
первого хашашина-смертника Бу Тахир Аррани, память о погибших за «святую
идею» тщательно хранилась и почиталась последующими поколениями
хашашинов.) Хашашины долго и безрезультатно охотились за одним из
могущественных европейских князей. Охрана европейского вельможи была
организована настолько тщательно и скрупулёзно, что все попытки убийц
приблизиться к жертве неизменно терпели неудачу. Во избежание отравления
или иных «коварных восточных ухищрений», ни один чужак не мог не только
подойти к князю, но и приблизиться ко всему, чего могла коснуться его
рука. Пища, которую принимал князь, предварительно опробывалась
специальным человеком. День и ночь возле него находились вооруженные
телохранители. Даже за большие богатства хашашинам не удавалось
подкупить кого-либо из охраны…
Тогда Ибн Саббах предпринял нечто
иное. Зная, что европейский вельможа слыл ярым католиком, «Старец Горы»
отправил в Европу двух молодых людей, которые по его приказу обратились в
христианство, благо, принятая среди шиитов практика «такыйя» позволяла
им совершить обряд крещения для достижения священной цели. В глазах всех
окружающих они стали «истинными католиками», ревностно соблюдавшими все
католические посты. В течение двух лет они каждый день посещали местный
католический собор, проводя долгие часы в молитвах, стоя на коленях.
Ведя строго канонический образ жизни, молодые люди регулярно отпускали
собору щедрые пожертвования. Их дом был круглые сутки открыт для любого
страждущего. Хашашины понимали, что единственную узкую брешь в охране
вельможи можно найти во время воскресного посещения им местного
католического собора.
Убедив всех окружающих в своей «истинной
христианской добродетели», новообращенные псевдо-католики стали чем-то
само собой разумеющимся, неотъемлемой частью собора. Охрана перестала
обращать на них должное внимание, чем незамедлительно и воспользовались
убийцы. Однажды, во время очередного воскресного служения, одному из
хашашинов удалось приблизиться к князю и неожиданно нанести ему
несколько ударов кинжалом. К счастью жертвы, охрана молниеносно
среагировала и нанесенные хашашином удары пришлись в руку и плечо, не
причинив вельможе серьёзных ранений. Однако второй хашашин, находящийся в
противоположном конце зала, воспользовавшись суматохой и вызванной
первым покушением всеобщей паникой, подбежал к жертве и нанес ему
смертельный удар отравленным кинжалом в самое сердце.
Организация,
созданная Ибн Саббахом, имела строгое иерархическое построение. В самом
низу находились рядовые члены — «фидаины» — исполнители смертных
приговоров. Они действовали в слепом повиновении и, если умудрялись
выжить несколько лет, повышались до следующего звания — старшего
рядового или «рафика». Следующим в иерархической пирамиде хашашинов было
звание «даи» . Непосредственно через даи передавалась воля «Старца
Горы». Продолжая продвигаться по иерархической лестнице, теоретически
можно было подняться и до статуса «дай аль-кирбаль», которые подчинялись
только, скрытому от посторонних глаз, таинственному «Шейху
аль-Джабалю», то есть самому «Старцу Горы» — Великому Владыке ордена
хашашинов и главе исмаилитского государства Аламут — шейху Хассану I ибн
Саббаху.
Нельзя не заметить, что хашашины своим примером
вдохновили многие тайные общества Востока и Запада. Европейские ордена
подражали хашашинам, перенимая у них методику жесткой дисциплины,
принципы повышения в ранге, технику знаков отличия, эмблем и символов.
Иерархическое
построение внутри ордена хашашинов было неотъемлемо связано с
различными «степенями посвящения», что весьма характерно для всех
исмаилитских общин того периода. Каждая новая ступень посвящения все
дальше отдалялась от исламских догм, приобретая все больше чисто
политическую окраску. Высшая степень посвящения почти не имела ничего
общего с религией. На этом этапе такие базисные понятия, как «священная
цель» или «священная война» приобретали совершенно иной, диаметрально
противоположный смысл. Оказывается, можно употреблять алкоголь, нарушать
исламские законы, ставить под сомнение святость пророка Мухаммеда и
воспринимать его жизнь всего-лишь как красивую поучительную
легенду-сказку. Из всего этого прийти к выводу, что верхушка правления
секты хашашинов придерживалась, тщательно скрываемого как от внешнего
мира, так и от рядовых членов секты, «религиозного нигилизма» или, если
быть более точным, «религиозного прагматизма», посредством которого
решались те или иные насущные политические задачи.
Хашашины и крестоносцы
26
ноября 1095 года Римский Папа Урбан II на церковном соборе в Клермоне
призвал к началу крестового похода по освобождению Иерусалима и
Палестины из-под власти мусульман-сельджукидов.
В августе 1096
года в направлении Ближнего Востока из разных частей Европы двинулись
четыре колоны рыцарей-крестоносцев. Из южной Франции — под
предводительством Раймонда Тулузского, из Италии — под предводительством
норманнского князя Боэмунда Тарентского, из Нормандии — под
руководством герцога Нормандского Роберта, из Лотарингии — во главе с
Годфруа де Бульоном, более известным как Готфрид Бульонский.
Соединившись в Константинополе, войска крестоносцев переправились в
Малую Азию и захватили города Никея, Эдесса и Антиохия. 15 июля 1099
года, после кровопролитной осады, был взят Иерусалим. Таким образом, в
результате Первого крестового похода, который длился три года, на
Ближнем Востоке образовалось несколько христианских государств:
Королевство Иерусалимское, возглавляемое Годфридом Бульонским, Княжество
Антиохийское, Графства Триполийское и Эдесское. Римско-католическая
церковь обещала участникам похода отпущение всех грехов. Тем не менее,
армия крестоносцев напоминала скорее бандитов, чем благородных
освободителей Гроба Господнего. Прохождение крестоносцев сопровождалось
невиданным доселе разбоем и разграблениями. В рядах рыцарей-крестоносцев
не было единства, чем непременул воспользоваться Хассан ибн Саббах.
Нищие европейские бароны, авантюристы и разбойники разного сорта,
привлекаемые несметными сокровищами богатого Востока, создавали
временные союзы и коалиции, которые никогда не отличались особой
прочностью. Рыцари-крестоносцы, пытаясь разрешить внутриусобные
проблемы, довольно часто пользовались услугами хашашинов. В числе
«заказчиков» хашашинов также были такие рыцарские ордена как
Госпитальеры и Тамплиеры. Именно в этот период во многие европейские
языки вошло слово «ассасин», которое приобрело значение «наемный
убийца». Многие предводители крестоносцев нашли смерть от кинжалов
хашашинов.
Хашашины после Ибн Саббаха
Хассан
ибн Саббах умер в 1124 году в возрасте 74-х лет. После себя он оставил
радикальную религиозную идеологию и тесно сплетенную сеть хорошо
укрепленных горных крепостей, управляемых его фанатичными сторонниками.
Государству Ибн Саббаха было суждено просуществовать ещё 132 года…
Пик
влияния хашашинов приходится на конец XI века. Это связано с
возвышением государства турков-мамлюков во главе с султаном Юсуфом ибн
Айюбом по прозвищу «Салах ад-Дин». С легкостью захватив прогнивший
Фатимидский халифат, с которым у крестоносцев был заключен длительный
мирный договор, Салах ад-Дин объявил себя единственным истинным
защитником ислама. Отныне ближневосточным христианским государствам
крестоносцев угрожала опасность с юга. Длительные переговоры с Салах
ад-Дином, который видел свое предназначение в том, чтобы изгнать
христиан с мусульманского Востока, не привели к существенным
результатам. С 1171 года для крестоносцев начинается тяжелейший период
войн с Салах ад-Дином. На этот раз над Иерусалимом, оплотом христианства
на Ближнем Востоке, нависла неминуемая угроза…
Малочисленные,
фактически отрезанные от остального христианского мира, ослабленные
междоусобными распрями крестоносцы даже не думали о дальнейшей экспансии
на мусульманские земли. Иерусалимское королевство подвергалось одной
атаке за другой. Вполне естественно, что в такой безвыходной ситуации им
не оставалось ничего иного, как заключить союз с хашашинами. Было
несколько странно и необычно видеть выступающую совместным ополчением
мусульманско-крестоносскую дружины. По большому счету, хашашинам было
все равно с кем воевать и на чьей стороне выступать. Для них врагами
были все — и христиане, и мусульмане. Богатые феодалы крестоносцев щедро
оплачивали услуги хашашинов. Многие арабские аристократы и
военачальники пали от кинжалов убийц-хашашинов в этот период. Даже
самому Салах ад-Дину пришлось пережить несколько неудачных покушений,
после которых он лишь по счастливой случайности остался жив. Однако союз
крестоносцев и хашашинов не просуществовал долго. Ограбив исмаилитских
купцов, король Иерусалимского королевства Конрад Монферратский подписал
себе смертный приговор. После этого хашашины стали отправлять убийц в
оба лагеря. Доподлинно известно, что за этот период от рук хашашинов
погибли: шесть визирей, три халифа, десятки городских правителей и
духовных лиц, несколько европейских правителей, такие как Раймонд
Первый, Конрад Монферратский, герцог Баварский, а также видный
общественный деятель, персидский ученый Абд уль-Махасин, вызвавший гнев
«Старца Горы» своей резкой критикой в адрес хашашинов.
Когда
государство низаритов достигло пика своего могущества, оно уже сильно
отличалось от того, что заложил Ибн Саббах. Из средневековой коммуны
государство Аламут фактически превратилось в наследственную монархию с
узаконенной родовой передачей власти. Из среды высших чинов ордена
выделилась своя феодальная знать, которая больше тяготела к суннитским
вольностям, чем к шиитскому аскетизму. Новая знать предпочитала
общественный порядок, в котором роскошь и богатство не считались
пороком. Расстояние между простыми слоями населения Аламута и феодальной
знатью все больше увеличивалось. По этой причине желающих жертвовать
собой находилось все меньше и меньше. После смерти Ибн Саббаха его
преемники не смогли расширить владения государства. Провозглашенные Ибн
Саббахом лозунги остались невыполнимыми. Государство хашашинов начали
раздирать острые внутренние кризисы и его былая мощь стала сходить на
нет. Хотя хашашины пережили государство Сельджукидов, возвышение и
падение вели
